Продолжение шокирующего рассказа Папагианниса о том, как он командовал флотом на Кипре во время турецкого вторжения.
В 12.00 после примерно четырехчасового ожидания прибыл буксирный катер E.F. Я сразу же отправился на своей машине в штаб подполья. По дороге мой водитель рассказал, что когда он ехал в лагерь на буксире, то проезжал мимо того места, где мы в последний раз проводили учения по перевозке личного состава НК по дороге в Ларнаку, и увидел, что оно было сожжено турецкой авиацией “напалмовыми” бомбами. По всей видимости, во время учений район, где мы проходили, был отмечен проезжавшими мимо турками-киприотами и был указан турецкому командованию как место, где во время войны будет размещен мой штаб. Следует отметить, что передвижение турок-киприотов по Кипру по указу Макариоса было свободным, без какого-либо контроля, в то время как наше передвижение в анклавах турок-киприотов было запрещено и осуществлялось только под строгим контролем при въезде в них. В штаб подполья я прибыл около часа дня. Прибывшие с утра сотрудники СЗК уже обустроили выделенные нам две подземные камеры, сбили антенны приборов и восстановили связь. Единственная небольшая проблема заключалась в том, что земляные стены старой шахты, которую мы переоборудовали под штаб, были постоянно влажными, и в сочетании с земляным полом, который местами представлял собой чистую грязь, создавали холодную атмосферу, совершенно не похожую на жаркую юлианскую атмосферу на открытом воздухе. В 4 часа дня Папаргирис сказал мне, что он связался со знакомой кипрской семьей из Никосии, которая, чтобы избежать бомбардировок, едет на гору Троодос, и попросил их взять с собой его жену, Лили и Панагиотиса, чтобы они были в максимальной безопасности, на что они с радостью согласились. В своих корчах, тревоге и напряжении тех часов я забыл о самом дорогом, что у меня было. О своей семье. К счастью, с ней все было в порядке, и она пока находилась вне опасности. Конечно, после взрывов в Никосии и как только рядом с домом, где они жили, падала бомба, они в основном укрывались под кроватями, в страхе, конечно, а Панайотис после событий на Кипре некоторое время, как только слышал звук самолета, бежал и прятался везде, где только мог! Около пяти часов дня солдат NSF предупредил меня, что моя жена и сын ждут меня на дороге возле минного цеха, ведущей в Троодос. Я вышел в том виде, в каком был в тот момент. В одежде цвета хаки, с пистолетом на поясе, автоматом Калашникова в руке, в каске, небритый, потрепанный событиями и бессонницей (я уже 35 часов не спал). Лили удивленно посмотрела на меня и заплакала. Она обняла меня и сказала: “Будь осторожен, я не хочу, чтобы тебя убили”. Маро, жена Папаргириса, плакала. Я спросил ее, почему она плачет. Она не ответила мне. Тогда она сказала Лили: “Если твой муж в такой беде, подумай, каково будет мне”. Папаргирис не пришел к ней, так как в это время разговаривал с Пафосом. Поблагодарив киприотов, которые их проводили, я еще раз отдал им честь, и они уехали. Лили рассказала мне, что дважды за время их путешествия турецкие самолеты задерживались на их пути, и им приходилось выходить из машины и укрываться в прилегающих канавах. Я вернулся к “клетке”, которая была остановлена у входа в шахту и замаскирована ветками деревьев. Я связался с Генеральным штабом и спросил, пошлют ли они на Кипр два торпедных катера, как это предусматривалось существующими в Греции планами на случай вторжения на Кипр, и которые будут действовать под моей оперативной ответственностью. Они ответили мне полусловами. Они хотели получить больше информации о ходе наших операций на Кипре, просто чтобы знать, что происходит. Я с отвращением положил трубку радиотелефона. Я попытался связаться с двумя своими торпедными катерами из района Фамагусты, которым я с утра приказал идти в район “маскировки”, но безуспешно. Мне казалось, что в пещере, где они должны были находиться, радиосвязь невозможна. Я вернулся в камеру в шахте. Папаргирис доложил мне, что из Пафоса нам сообщили, что 400 человек с “ELDYK” благополучно высадились с Лесбоса, после чего Лесбос из своих орудий обстрелял кипрско-турецкий анклав и вынудил его защитников сдаться немногочисленным силам E.F. Надо отметить, что этот анклав был одним из самых сильных у киприотов-турок. Корабль LESVOS без особых затруднений проследовал южным курсом, и уже по результатам разведки его позиция находилась примерно в 35 милях к югу от Пафоса. Также флагман, командующий станцией Пафос, доложил, что примерно в 12-15 милях к северо-востоку от Пафоса появились два эсминца, и спросил, кто они – греки или турки. Мы сказали ему, чтобы он ожидал ответа. По полученному нами целевому впечатлению было ясно, что это два турецких эсминца, которые из района Кирении направились на запад к мысу Кормакитис, а затем на юго-запад в район Коккины и Пафоса.
